«Живем ли мы сейчас в ледниковый период?», «Грозит ли нам новое нашествие ледников?» - на эти и другие подобные вопросы можно найти ответ в этой книге.
Внезапно лес кончился, и Мишкин с роботом оказались перед ущельем. На дне его, на глубине в тысячи футов, блестела узкая полоска воды.
Стоит сказать, что ущелье было необычайно красивым. Но самым удивительным явлением была доска, переброшенная через ущелье. Посередине этой доски стоял стол. Вокруг стола - четыре стула, и на них сидело четверо. Они играли в карты. Перед игроками стояли полные окурков пепельницы, и все это освещалось тусклой электролампочкой, висевшей на неизвестно к чему прикрепленном шнуре. Мишкин подошел поближе и услышал следующий разговор.
Пишет тов. Александр Степанов, карельский коммунист, между прочим.
(численность карелов в Карелии)
1959 год – 85 тысяч 1970 – 84 тысячи 1979 – 81 тысяча 1989 – 79 тысяч 2002 – 65 тысяч 2010 – 45 тысяч
Да, в советское время ассимиляция тихонечко шла. Потом вместе с рыночными реформами началось «национальное возрождение». По идее процессы ассимиляции должны были замедлиться, а тут все наоборот. Знаете, почему? А не ассимиляции это никакая, а по большей части вымирание.
Это специально для г-на Эдуарда Хямяляйнена.
Беда огромная, между прочим. Уже как русский человек и коммунист пишу.
"В конце концов, финский язык — не что иное, как диалект карельского. Основная часть лексикона финского языка сформировалась в Беломорской Карелии, которая никогда не входила в состав Финляндии".
Пааво Вуотилайнен, поэт, редактор финноязычного журнала "Карелия", Петрозаводск (интервью журналу "Север", № 3, 2001 год).
Так что не "Карелию обратно!", а Финляндию обратно к нашей Карелии!
Карелия, 1944 год, осень. На берегу Ладожского озера стоит карел с женой, в западном направлении в дымке исчезают финские бронекатера, увозящие пехоту. С востока слышится гул подъезжающих советских танков. Карел жене: - Вот как странно выходит: только наши ушли - уже свои едут.
указания на орфоошибки приветствуются а вот ругательская ругань - нет а я уезжаю в быв. и буд. Ленинград
Заповедник.
Собрать бы вас всех, коммунистов проклятых, да отправить куда-нибудь в заповедник – и стройте там себе свой коммунизм.
Из комментария в блоге ЖЖ-юзера kommari.
Около магазина стояла очередь. В основном женщины и дети. Люди стояли прямо под табличкой: ОЧЕРЕДЬ ЗА ЕДОЙ. На лицах лежала грусть, тем более что на двери магазина висела другая табличка: ЕДУ НЕ ЗАВЕЗЛИ. - А чего они тогда ждут? - А вдруг подвезут ну хоть какую еду, - охотно ответил Потапов. – Жизнь жителей Заповедника проходит исключительно в неоплачиваемой работе на номенклатуру и стоянии в очередях. Хвост очереди уходил за ближайший дом. - Часто здесь такое? – спросил Осипов. - Да считайте каждый день. В Заповеднике ведь плановая экономика. Значит, ничего нет – только дефицит один. Крестьяне в колхозах работают спустя рукава – ведь денег они тоже не получают, только трудодни. Палочки какие-то. Ну и соответственно: с едой плохо.
Иду по своему маленькому финскому городу, чтобы встретиться с дочкой и съесть с ней большую пиццу - ну, и поговорить. Смотрю, в центре города стоит палатка:
Итак, подкрепившись классовой ненавистью, т.е. выслушав очередную порцию дерьма, выданную радиослушателям "Эха Москвы" "видной экономисткой" Юлией Латыниной, как назвал ее давеча другой видный экономист Ясин, я приступаю к давно обещанной моим френдам теме, материалы к которой все подбирал, но все было лень сесть и собрать их в более или менее пристойный вид. Теперь - собираю.
