А вот редчайший пример, когда историк откровенно пишет, что он ни хрена не понял. Тоже привожу целиком.
"С.В.Карпенко: Я получаюсь здесь таким «белым воробушком». Я занимаюсь Белым движением на юге России. Этот период, эту альтернативу, мы сегодня вообще проскочили и устремились сразу к коллективизации. Это не совсем, на мой взгляд, правильно и справедливо.
Тема нашего круглого стола «Крестьянство и власть в истории России XX века». Сегодня уже было сказано, что власть крестьянство не понимает. Осчастливить хочет, но не понимает, какого счастья хочет само крестьянство. П. Н. Врангель столкнулся с той же проблемой. Он хотел осчастливить крестьянство и тем самым добиться его поддержки. Но выяснилось, что крестьянство не только не понимает, как хотят его осчастливить, но и понимать не желает. Более того, и земли больше не желает. Оно желает только мира и порядка. И чтобы его оставили в покое.
Один из наиболее наблюдательных помощников Врангеля вынужден был констатировать, что для крестьянства только та власть хороша, которая все ему дает и при этом ничего от него не требует. Здесь говорилось о том, как крестьяне в городе и крестьяне в деревне носили рубашку по-разному: в деревне - на выпуск, а в городе - заправляли в брюки. А для тех крестьян, во врангелевской Таврии, в 1920 г., ситуация была такая, что уже последнюю рубашку стягивали и кожу снимали с этой самой обезрубашенной спины.
Когда врангелевские власти пытались выяснить настроение крестьян, то они натыкались на глухую стену. С ними никто не хотел разговаривать. Все врангелевские пропагандисты, все газетчики с этим сталкивались.
Кстати, хочу сказать о белогвардейских «крестьянских» газетах и «письмах крестьян» в них. Я читал «письма крестьян» во врангелевскую газету «Крестьянская правда». Они все почти сочинялись корреспондентами. Там нет ни одной фразы, которую мог бы произнести человек из народа.
А вот кто сумел уловить и четко передать настроения крестьянства, так это была рейдовая войсковая разведка Красной армии. Те же самые мужики, переодетые красноармейцы, переходили линию фронта, ходили по селам, и все что видели и слышали, приходили и докладывали командованию. Это дает совершенно потрясающую картину. Первое: в одной деревне, буквально через забор, жили люди, которые думали совершенно по-разному. Один с надеждой ждал Красную армию, другой надеялся на земельный закон Врангеля. Спустя двое суток через ту же деревню шел рейдовик другого разведывательного органа и приносил оттуда совершенно противоположную информацию. В первом случае большинство ждало Красную армию, а во втором случае большинство проклинало большевиков и ненавидело коммуну.
Как это понять? Что произошло за эти два дня в сознании крестьян? Была ли тут хоть какая-то устойчивость политических настроений? Вот здесь, скажу честно, я как исследователь потерпел полный крах."