Общее замечание.
Один современный либеральный историк заметил, и с его замечанием я согласен, что советская историческая наука, при всех ее идеологических издержках, имела тут сильную сторону, что она была концептуальна.
И это очень хорошо видно на примере книги Гайда. При массе фактов и событий все превращается в кашу, и чувствуешь постоянно, что чего-то не хватает. А не хватает именно того, что всегда было в советских книгах - экономики. Цифр. Сколько произведено снарядов в таком году, какая динамика поставок продовольствия в столицу, какое количество забастовок и аграрных волнений в каждом следующем году. Без этого невозможно понять, как случилось то, что случилось.
Пара частных замечаний.
Вот наших большевиков упрекают за разгон Учредиловки. Но как-то забывают: а куда, собственно, делась Государственная Дума IV созыва, которая действовала в России в 1917 году? Ведь потом, после падения монархии, действовало Временное правительство, действовал Совет, но про Думу вообще не было видно и не слышно.
А никуда не делась. Просто, без всяких матросов Железняков, как бы растворилась. Чисто формально ее распустили 6 октября 1917 года, но как таковой ее не было. Как-то вот растаяла.
Вообще с формированием Временного правительства огромный пробел именно легитимности. Когда Милюков выходит к народу и объявляет о его создании, из толпы кто-то крикнул: "А кто вас, собственно, выбрал?"
"Революция!" - не растерявшись ответил Павел Николаевич.
Сам автор явный охранитель, то есть полагает, что кадеты во время войны действовали безответственно, и когда власть упала им в руки, они с этим грузом справиться не смогли.
Только вот в конце книги автор приводит - вдруг! - из воспоминаний кадета Никанора Васильевича Савича, написанных в эмиграции:
"Если бы демократические начала [в 1905 г.] были доведены до конца, до народоправства на основе четыреххвостки (всеобщие, прямые, тайные, равные выборы - А.К.), как требовало общество, большевики пришли бы много лет до 1917 года..."
И тогда вообще - какие претензии к кадетам? Если уж умные современники полагали, что даже и без большой войны Россия была обречена на большевизм - и именно потому, что из всего моря болтунов, доктринеров и городских сумасшедших, которыми всегда была богата земля Русская, только большевики были связаны с народом в самом широком смысле и хоть что-то в нем понимали. Остальные - от царя-батюшки до либеральных профессоров-историков - жили в мире своих фантазий.