Подай мне знак,
Когда ты будешь знать, что выхода нет...
Б.Г.
Когда ты будешь знать, что выхода нет...
Б.Г.
У Таки-нета увидел ссылку на вот такую статью:
О Чуде. Что происходит с людьми, поклонившимися Дарам волхвов?
Я попытался максимально сочувственно прочесть ее - все-таки эти сотни тысяч немолодых женщин, стоящих в очередях к пояскам и дарам, это мои соотечественники, некоторые мои сверстники, мы ходили в одни и те же советские школы, учились по одним и тем же учебникам. И жизнь у них часто невеселая (жизнь вообще невеселая штука после некоторого момента), и язык не поворчаивается назвать их просто идиотками (и идиотами, хотя все-таки феномен православных очередей в целом женский).
upd. Что подтверждается фоторепортажем с места события.
Опять же, автор статьи не исступленный православнутый, и говорить старается не на языке ненависти, как сейчас часто принято в РПЦ, и даже признает, пусть и косвенно, очевидности:
Наша вера имеет такое удивительное свойство — если она есть, то подлинной и мироточивой становится бумажная бабушкина иконка, вырезанная из журнала. А если веры нет, то в престижное украшение интерьера превращается даже отобранный у музея древний бесценный образ.
Не буду иронизировать над вырезанной из "Огонька" мироточащей картинкой - хотя получается, что источником благодати может быть что угодно, и тогда действительно объектом поклонения могут стать самые странные вещи - и где же тогда грань, не превращающая все в профанацию?
По существе статьи все-таки.
Главная идея статьи - что прикосновение к такой церковной реликвии кого-то может сделать лучше и добрее, и эта доброта, обращенная потом на других, потом сделает наш крайне несовершенный мир чуть лучше.
Неуверенность у автора статьи правда в том, что так произойдет, ощущается - ну так и статья о Чуде.
Теперь вопросы.
1. Что, для того, чтобы Ангелы Господни затрубили, нужно прикоснуться к некому редкому артефакту? То есть вся рутинная и привычная домашняя церковь - с храмами, иконами, своими артефактами - не работает?
2. Есть на свете и другие церкви, например, протестантская, в которой работой реформаторов, лютеров, меланхтонов и прочих, вообще вычищено все, связанное с религиозной вещественностью, оставлено только Слово. Оставим сейчас вопрос, что с точки зрения веры православной это неверно, и что протестанты не настоящие христиане. Я вижу каждый день финнов, которые удочерили детей из Африки и Азии, работают в церковной благотворительности, помогают бедным и больных иностранцам, и делают еще кучу всяких дел, которую РПЦ не делает. Выражаясь церковным языком, исходя из суммы милосердия, трубы Господни звучат в этом направлении христианства гораздо громче, чем там, где поклоняются святым вещам и трансцендентальным объектам.
Не говоря уже о том, что возникает старый вопрос об источнике милосердия и доброты в человеке - можгут ли они родиться вне религии (как сформулировал один современный русский православный писатель: все атеисты - животные).
3. Любое явление можно и нужно оценивать в его динамике и на основании рассмотрения длинных временнЫх промежутков. Церковное возрождение в России началось по решению Политбюро ЦК КПСС в 1988 году, 26 лет таким образом прошло. Видим ли мы результат, кроме тысяч церквей и образования огромной мегакорпорации под названием РПЦ? Если по совести отвечать на этот вопрос: стали ли русские люди добрее, лучше, милосерднее, духовнее в результате этого?
4. Хорошо, все эти пояса и дары - это тот самый опиум в качестве обезболивающего для людей, живущих в нашем не самом устроенном обществе, лекарство, пусть даже если и призрачное. Но тогда и любой духовный эскапизм - это тоже попытка уйти от реальности. Нет никакой разницы между церковью и какими-нибудь теософами, контактерами с жителями Сириуса или Бог весть еще какими способами людей убежать от удела человеческого.
5. Во всех этих ажиотажных явлениях есть хорошо заметное участие государства. То есть без федеральных каналов и гос-СМИ ажиотажа было бы много меньше, он носил бы более внутрицерковный характер (такие вспышки религиозного активизма бывали и во времена СССР, где такой активизм не приветствовался и как минимум замалчивался). Цель нынешнего государство - это консолидировать вокруг себя молчаливое большинство, желание, вполне нормальное для любой правящей элиты, но учитывая воровской характер нынешней, роль церкви выглядит очень неблаговидной.
Сами многотысячные очереди есть в какой-то степени и аргумент власти в споре с теми, кто ею недоволен: а способны ли вы собрать под свои ценности столько людей? А вот мы способны! (власть с согласия церковной иерархии чем далее, тем больше ставит знак равенства между национальной идеей и православием, и не просто ставит знак равенства, но еще и активно работает в навязывании этих ценностей населению, используя все свои немалые возможности для этого).
Подводя итог. В России феномен вспышек религиозной активности имел место и сто лет назад. Так, в 1903 году в Сарове, в связи с открытием мощей Серафима Саровского, состоялись грандиозное религиозное праздненство, в котором участвовали сотни тысяч людей. Это был грандиозный праздник торжества русского православия и единения русского народа с помазанником Божьим.
Через два года произошла первая русская революция.
Автор пишет, что в падающем самолете не бывает атеистов - это вообще популярная фраза в спорах верующих со скептиками и атеистами. Трудно сказать - те, кто реально упал, уже не расскажут. Но сам феномен, связанный с православными артефактами - а он имеет место быть в России, несомненно, невольно распространяет метафору падающего самолета на всю нашу страну.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →